Записки на оконном стекле. рассказы - Лариса Логинова

Записки на оконном стекле

рассказы

Лариса Логинова

© Лариса Логинова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Синяя ветка

В тот день шеф задержал нас для еженедельной промывки мозгов, именуемой «собранием трудового коллектива», а потому в метро я спустилась позже обычного. Без десяти минут двенадцать, время, когда все смотрят на часы и прикидывают – открыты ли еще переходы между станциями. У меня прямая. Синяя.

Я плюхнулась на первое попавшееся сиденье, блаженно откинулась на спинку и закрыла глаза. Лепота. Еще бы голова не раскалывалась так, словно в виски вколотили раскаленные гвозди – и был бы рай. Странно, погода сегодня хорошая, весна не по-питерски ранняя и солнечная, а голова болит уже который день. Так-с, где-то в сумке у меня был «Темпалгин»… Правда воды нет, придется это колесище насухую в глотку закатывать. Черт.

Хотя, стоп, вот же она – остатки минералки, купленной утром. Всего-то пара глотков плещется на самом донышке, но мне хватит. Ну вот, теперь должно полегчать. Наверное. Правда, вчера таблетки не помогли, и позавчера тоже. Я едва до дома доползла и рухнула на постель, впервые обрадовавшись тому, что живу одна, и не нужно кормить проголодавшихся дву- и четвероногих питомцев. С первыми не сложилось, на вторых – аллергия, а цветы я поливала позавчера, так что могу себе позволить проваляться на постели хоть до утра, надеясь на то, что боль пройдет.

На какой станции тот парень зашел в вагон, я не помнила. Моя – конечная, проехать нереально, обязательно объявят стандартную фразу: «Поезд прибыл на конечную станцию. Просьба освободить вагоны». Помню только: открыла глаза, осознав, что просто вырубаюсь, и увидела его, сидящего рядом со мной. Странно – вагон практически пустой, можно выбрать любое место, а он… Хм…

Полуприкрыв глаза, стала рассматривать соседа по сиденью. Ничего особенного: длинные темные волосы, серые глаза и самые обычные губы. Не заметишь в толпе, не обратишь внимания, просто пройдешь мимо. Опустив взгляд чуть ниже, увидела, что парень что-то пишет в блокноте, держа ручку в длинных пальцах. Черт. Если мне что и нравится в мужчинах по-настоящему – так это руки, когда пальцы такие же длинные, как у этого… писателя. Фетиш? Возможно.

Интересно, а что он пишет? Список покупок? Нет, обычно этим женщины занимаются; перечень дел на завтра или… Помню, когда мне было лет шестнадцать, я в таком же блокноте стишки о несчастной любви писала. Тогда мобильные годились только для звонков, а о планшетах никто и не слышал. Так может, парень тоже… поэт?

Впрочем, какое мне дело? Все равно больше я этого писателя не увижу и не узнаю, что именно он так старательно выводит на листе. Настолько старательно, что из носа закапала кровь прямо на бумагу. Капли падали часто, но парень словно не замечал этого. Настолько ушел в придуманный мир?

– Извините, молодой человек, – негромко сказала я, – у вас кровь.

– А, это? – так же негромко ответил он, проводя рукой по лицу, пачкая пальцы и удивленно глядя на них. – Надо же, а я и не заметил. Спасибо, – он вынул из кармана бумажный платочек и прижал к носу, а сам откинул голову на сиденье.

– Не за что, – буркнула я, видя, что он не горит желанием поддерживать беседу, и не собираясь навязываться.

– Есть за что, вы неравнодушны, – улыбнулся парень, продолжая так же сидеть, – это редкость в наше время. В любое время. Жаль, что о себе вы не заботитесь так же и глотаете таблетки вместо того, чтобы пойти к врачу.

– Откуда… – начала я и осеклась, вспомнив, что не знаю, когда он сел в вагон. Может, и видел, как вытаскивала «Темпалгин». – Некогда мне по врачам, – словно оправдываясь, сообщила парню.

– Врете, – он снова улыбнулся, и обыкновенное лицо странным образом изменилось, появилось в нем что-то… удивительно привлекательное. – Я тоже так врал, пока… – теперь осекся он, и произнес спустя минуту: – О, моя станция. А вы все же сходите к врачу.

И он вышел, забыв на сиденье заляпанный кровью блокнот. Подумав, что там может быть что-то важное, я положила блокнот в сумку, решив, что отдам хозяину, как только снова увижу. Почему-то в этот момент я была совершенно уверена, что новая встреча обязательно состоится, раз мы пользуемся одной веткой. Только он вышел на «Черной речке», а до моего «Парнаса» ещё доехать надо.

В этот раз таблетки все же подействовали, и когда я поднялась в квартиру, голова не болела совершенно. Мне только ужасно хотелось есть и еще… узнать, что же в блокноте. Ну да, некрасиво это, словно в замочную скважину заглядываешь, но я буду не я, если не узнаю. Я же спать спокойно не смогу – любопытство не даст сомкнуть глаз. Бороться с ним бессмысленно, не стоит и пытаться. Так зачем издеваться над собой, если можно просто…

Блокнота в сумке не было. Я перетряхнула ее всю, откопала в одном из кармашков старую помаду, в другом – тысячу рублей, о которых давным-давно забыла, но блокнота не нашла. Странно. Если бы меня обворовали, то вытащили бы кошелек или мобильный, но не самый обычный блокнот, еще и заляпанный кровью. Так куда же он делся?

Единственное разумное объяснение, пришедшее в голову, – я просто положила блокнот мимо сумки. Бывает такое – обычная рассеянность, от которой не застрахован никто. Жаль, конечно, что не смогу вернуть блокнот владельцу, но, если честно, шансы на еще одну встречу – минимальны.

***

Однако она состоялась – наша следующая встреча, даже скорее, чем я думала. Прошло около недели, и я снова возвращалась с работы поздно, с больной головой, на которую в этот раз таблетки уже не подействовали, и с сослуживицей, которой пообещала помочь разобраться с бумагами. Делать это я собиралась у себя дома – там мозги варили лучше, чем в офисе.

Мы вошли в вагон и молча сели, и так же молча – ехали. Лена вообще не была болтуньей, что особенно радовало сейчас, когда каждый звук раздавался в голове как набат. Я снова сидела, закрыв глаза и пытаясь абстрагироваться от боли, а потом ненадолго их приоткрыла и… опять увидела его – моего загадочного писателя. Он снова сидел и писал что-то в том самом блокноте, и я не удержалась:

– О, вы нашли его? Здравствуйте.

– Привет, – опять та же улыбка, меняющая его радикально, – кого нашел?

– Блокнот, – не смутилась я, – в прошлый раз вы оставили его здесь, в метро. Я хотела вернуть, но положила мимо сумки.

– Вот как? – высмеивать меня он не стал, чем приятно удивил. – Наверное, вам показалось. Когда болит голова, и не такое привидится, а вы ведь так и не сходили к врачу.

– Нет, – скривилась я.

– Вот что, – пальцы, те самые обалденно длинные пальцы легко коснулись моего плеча: – Вам нужно побольше бывать на воздухе. Давайте встретимся завтра и просто погуляем?

– Где? – вырвалось, прежде чем я вспомнила о приличиях и манерах.

– Мне все равно, называйте место, желательно – позеленее, – он не убирал руки и продолжал улыбаться.

– Тогда на Елагине?

– Да. Завтра в восемь буду ждать вас у центрального входа, – сказав это, парень поднялся и вышел из вагона, и только тогда я вспомнила, что понятия не имею, как зовут загадочного писателя.

Проводив его взглядом, я тронула Лену за плечо:

– И как он тебе?

– Кто? – сонно спросила сослуживица, открывая глаза.

– Ну, парень, вышел только что.

– Прости, Оль, я, кажется, уснуть успела, – виновато опустила голову Лена. – Мой мелкий полночи орал…

– Проехали, – махнула рукой я, уже решив для себя, что завтра обязательно пойду.

***

И я пошла. И, пожалуй, лучшего вечера у меня еще не было. Мы гуляли по полутемным аллеям и говорили обо всем на свете. Правда, больше говорил он, читал из того самого блокнота, а я слушала, потому что еще никогда поэт не дарил мне своих стихов, которые никто раньше не слышал. То, что когда-то писала я, не шло ни в какое сравнение. Я слушала, не зная, какими словами выразить восторг, а в итоге с губ сорвалось глупое и затасканное:

– Ты гений!

– Нет, – возразил он, а я обратила внимание на укоризненный взгляд, которым после восторженного возгласа смерила меня пожилая дама, выгуливающая не менее пожилую собачку неведомой породы. Мне стало неловко – веду себя, как школьница, куда это годится? И я заговорила тише:

– Не скромничай, тебе издаваться нужно!

– Нет, – покачал он головой, – не стоит, особенно сейчас.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Неважно. Становится холодно, пойдем, провожу тебя домой…